Поэма "Соловьиный сад" А.А. Блока

Поэма "Соловьиный сад" А.А. Блока, анализ произведения

Поэма "Соловьиный сад" А.А. Блока

Поэма "Соловьиный сад" А.А. Блока.
Заглавие поэмы, являющееся прямым авторским словом в композиционной структуре целого, выдвигает в центр читательского внимания некую символическую реальность.
Соловьиный сад здесь не столько место действия, сколько образ жизни, способ существования - альтернативный ослиному прозябанию в труде и проклятьях повседневности:
Не доносятся жизни проклятья, В этот сад, обнесенный стеной.
В композиции лирических текстов конструктивная роль принадлежит медитации, а не повествованию (как в текстах эпического характера) или диалогу (как в драме).
Это придает структуре лирического высказывания значительное своеобразие.
Редукция внешней событийности, нуждающейся в повествовательном развертывании, сводит лирику к медитации "как основной "внутренней форме" всего литературного рода".
Однако эта "внутренняя форма" может быть облечена в иную, внешнюю - может выступать в маске повествования или диалога.
В нашем случае композиционная форма текста как раз двоится: медитация, составляющая истинную природу этого высказывания, внешне принимает облик повествования.
Вполне очевидно, что лирический герой здесь не является полноценным действующим лицом (актантом).
Излагаемое им в медитативно-повествовательной форме - это странствие человеческого духа, а не новеллистический рассказ о любовной авантюре.
Именно в силу внешней повествовательности текста жанр "Соловьиного сада" следует идентифицировать с лирической поэмой, а не с элегией.
Однако фрагменты композиции здесь характеризуются в первую очередь своими медитативными темами.
Поэма Блока выполнена катренами (четверостишиями) с перекрестной рифмовкой, скомпонованными в семь небольших глав различной длины: от 4 до 7 строф в составе одной главы. Количество главок, как и заглавие, тоже может носить символический характер, отсылая к библейским семи дням творенья (труда) и божественного отдыха, тем более что именно заключительная седьмая глава содержит в своем составе 7 строф, акцентируя это число.
При такой компоновке текста центральное место принадлежит четвертой главе (состоящей из 4 строф).
Закономерно, что именно эта глава, единственная из семи, целиком посвящена соловьиному саду, обретение которого тождественно обретению счастья (Чуждый край незнакомого счастья, Мне открыли объятия те), но оплачено утратой души (Взяли душу мою соловьи).
Соседние главы - третья и пятая - зеркально (т.е. инверсивно) симметричны. Зеркало, как известно, повторяет отраженный объект, но с существенной инверсией (перестановкой левого и правого). Медитативная тема обеих глав - смятенное состояние души лирического героя. Однако в третьей главе оно переживается как томление, а в пятой - как тревога.
Первое переживание эгоцентрично, оно порождено желанием (Как бы в дверь соловьиного сада, Постучаться, и можно ль войти?).
Второе - гетероцентрично, оно порождено чувством ответственности перед товарищем бедным.
Вторая и шестая главы тоже инверсивно симметричны: в обеих актуализируется наличие другой жизни - альтернативной той, к которой принадлежит лирический герой в данный момент. Но сначала (во второй главе) образ другой жизни приходит как сон (все неотступнее снится жизнь другая).
В шестой же - как пробуждение.
Такая композиция располагает к ожиданию в заключительной, седьмой главе репризы - возобновления медитативной ситуации начальной главы, тем более что лирический герой возвращается на берег пустынный. Где остался мой дом и осел.
Однако в финале поэмы композиционная симметрия разрушается.
Вместо предполагаемой репризы мы находим асимметричную коду (заключительная часть, не принадлежащая к основной теме) о спрутах, крабах и другом рабочем, замещающем лирического героя и вытесняющем его из жизни. На смену первоначальной причастности к миропорядку труда и ответственности приходит медитативная тема непричастности к окружающему бытию.
Следует отметить также наличие в составе текста диалоговых вопросительных реплик, принадлежащих двум вспомогательным персонажам поэмы. Это реплика осла "Что, хозяин, раздумался ты?" и реплика хозяйки соловьиного сада "Что с тобою, возлюбленный мой?".
Как и две пары глав, они зеркально симметричны: при всем их конструктивном сходстве статус лирического героя в них (хозяин - возлюбленный) диаметрально противоположен.